Posted 25 апреля 2011,, 11:56

Published 25 апреля 2011,, 11:56

Modified 18 августа 2022,, 20:01

Updated 18 августа 2022,, 20:01

Протест в законе

25 апреля 2011, 11:56
Забастовка как законная форма организованного протеста в перспективе уступит место судебным разбирательствам между работником и работодателем.

chelprof.jpgАкция протеста 25 февраля, когда работники ОАО «Южуралкондитер» провели пикет у проходной предприятия, стала пиком хроники событий, включавшей в себя сокращение численности персонала, увеличение объемов производства, повлекшее увеличение в несколько раз нормативной нагрузки на работников, установление 12-часового рабочего дня, отказ работодателя от индексации заработной платы и многое другое, что даже в меньшем количестве могло спровоцировать социальный взрыв. Приехавшие в Челябинск представители холдинга «Объединенные кондитеры» заявляют, что готовы закрыть предприятие, если трудовой коллектив не прекратит спор по поводу условий труда и оплаты своей работы. Создается примирительная комиссия, в состав которой войдут по семь представителей администрации «Южуралкондитера» и профсоюзной организации. Она должна будет разрешить основные требования работников: индексацию заработной платы, возвращение восьмичасового рабочего дня и выплату премий по итогам года. В противном случае профсоюз грозит пойти на крайнюю меру — забастовку.

Десерт «Баста!» в меню бизнес-ланча

Конечно, официальная статистика предпочитает определение «трудовой конфликт», поскольку в советском сознании забастовка прочно связана с понятиями классовой борьбы, революции и булыжником в руке пролетариата. Но как горшок ни назови, крышку с него рано или поздно все равно сорвет: накипело. И накипает-то постепенно, и приводит не только к экономическим, но и социально-политическим изменениям, как это было в 1989 г., когда после событий «шахтерской революции» был спешно принят закон, который легализовал право на забастовку и определил порядок его реализации. За это время забастовка заметно эволюционировала. В «сытых» 2000-х речь пошла о восстановлении социальной справедливости при разделе прибылей и сверхприбылей корпораций. Лидер профсоюза «Единство-АвтоВАЗ» сформулировал это так: «Мы не против того, чтобы менеджмент предприятия ездил на иномарках, если каждый рабочий сможет приобрести отечественный автомобиль». В 2002 г. «ушли на больничный» (суд запретил организовывать забастовку) авиадиспетчеры, требуя 100% повышения зарплаты. Самую большую известность получили забастовки работников автосборочного предприятия Ford Motor Co — одна из первых российских акций, организованная по западному образцу. Из-за остановки конвейера завод не выпустил 271 автомобиль и понес убыток на $5 млн. Так «попробовал силы» только что сформировавшийся новый профсоюз, обогащенный опытом международных профсоюзов и подогретый борьбой с ФНПР за свою независимость и самостоятельность. Именно такие (альтернативные ФНРП — официальному «шеф-повару» профсоюзной кухни) профсоюзы стали настоящей головной болью бизнеса и власти. Что-то вроде су-шефа, подсыпающего в десерт слабительное вместо сахарной пудры.

Tabl.gif

Не барское это блюдо

Именно так определяет для себя уровень взаимоотношений работодатель. Его понять можно: профсоюзы добиваются повышения зарплат и снижают рентабельность, вводят правила увольнения и лишают предприятие экономической гибкости... В период экономической нестабильности основная задача собственника — минимизировать риски. А один из главных — забастовки и профсоюзное давление на администрацию предприятий. Генеральный директор концерна «Калина» (Екатеринбург) с гордостью заявляет: «Я профсоюзы выжег каленым железом... Избавился от барахла, которое создает дополнительное трение». Так что большинство забастовок спровоцировано даже не разногласиями по уровню зарплаты, а отказом администрации вести переговоры по этому вопросу. Во многих странах право на забастовку может быть уравновешено правом на локаут — ответные действия администрации, т. е. увольнение работников в связи с их участием в забастовке. В России у бизнеса такого права нет. Зато остановка работы легко может быть расценена менеджментом как несанкционированное отсутствие на рабочем месте, если не соблюдена формальная процедура. А прописанный в законе регламент настолько запутан, что практически любую забастовку можно квалифицировать как незаконную. Что касается закона, то поправки, внесенные в ТК, отчетливо показывают желание еще немного (но не очень вызывающе и не очень явно) ограничить возможности профсоюзов бастовать. Впрочем, Владимир Путин в начале своего первого президентского срока свое отношение к этой форме трудового протеста выразил гораздо более конкретно и афористично: «Кто сядет на рельсы — тот сядет», пригрозив трехлетним сроком лишения свободы за «рельсовые войны». Да и сами работники не спешат обращаться в профсоюз за помощью, аргументированно опасаясь проблем с работодателем. Так что, как прогнозируют социологи, забастовок будет меньше, а выяснение отношений между работником и работодателем все чаще будет перемещаться на судебное поле.

"