Posted 21 июля 2011,, 07:51
Published 21 июля 2011,, 07:51
Modified 18 августа 2022,, 20:01
Updated 18 августа 2022,, 20:01
Зона рискованного пчеловодства
Глава Чесменского района Анатолий Шалагин известен не только своим чесменцам, но журналистам и блоггерам благодаря тому, что ведет собственный ЖЖ, как нынче принято у продвинутых политиков. Именно из него областные СМИ узнали о прошлогоднем конфликте местного значения, быстро разгоревшемся и так же быстро погасшем. Прошлым жестоко засушливым летом пчеловоды, которых в Чесменском районе немало, вывезли свои ульи на поля, чтобы медоносные насекомые могли хоть как-то пропитаться. Было жарко, травы цвели вяло, в основном сохли. С нектаром в природе наблюдалась некоторая напряженка, и обычных «пастбищ» по окрестностям для медосбора явно не хватало. Вот и начали пчеловоды осваивать сельхозугодья. Тем более что практика это не новая, никаких разрешений для этого не требуется. А в Европе пасечникам даже приплачивают за это. Действительно, выгодно всем: и опыляемым растениям, и тем, кто их посадил, и трудолюбивым опылителям, и тем, кто их содержит. Но в Чесме пчелиные семьи стали гибнуть одна за другой.
Понятно, дальше конфликт развивался по накатанной колее: потерпевшая сторона вознамерилась возместить причиненный ущерб. Никакой случайностью или, скажем, болезнью такой мор не объяснить. И пока ульи находились во дворах, пчелы были живы и здоровы. Поразмыслив, пасечники решили, что тут без вариантов: насекомых отравили ядохимикаты, которыми удобряет поля ООО «Рассвет». «Ко мне пришли люди и заявили, что якобы из-за моих удобрений погибли их пчелы, — рассказывает директор ООО «Рассвет», на чьи поля и вывозились ульи, Юрий Бобырь. — Они хотели, чтобы я возместил им ущерб в размере 300 с лишним тысяч рублей. Я, естественно, им отказал, потому что считаю, что это обыкновенный шантаж». Не менее естественно и то, что пчеловоды подали в суд на сельхозпредприятие, требуя покрытия горьких убытков. Однако, прежде чем назначать сумму ущерба, суд должен был ответить на вопрос, почему, собственно, погибли ни в чем не повинные пчелы. Была проведена экспертиза. Ядохимикатов, применяемых «Рассветом», в организмах пчел она не обнаружила, и в иске пчеловодам было отказано бесповоротно.
Не влезай — убьет!
Несмотря на то, что официально конфликт вроде бы исчерпан, его участники реагируют на расспросы о нем крайне эмоционально. «Пчела — уникальное насекомое, очень полезное. Она дает мед, она и нам нужна для опыления, — горячится Юрий Бобырь. — Но пчеловод должен подходить ответственно. Когда идет обработка полей ядохимикатами, там может все живое погибнуть вообще. Мы предупреждаем: не ходите на поля в это время, не летайте, в зоне действия этих химикатов насекомое точно погибнет. Предупреждаем как положено — через газету, а в этом году даже объезжали улицы с громкоговорителем. Ну а если пчеловод не заботится о сохранении своих пчел, я тут уже ни при чем». При этом понятно, что от обработки сельхозугодий никто отказываться не собирается. «Мы удобряем все поля, — продолжает Юрий Бобырь. — Без этого урожая не получишь. Я работаю в сельском хозяйстве не первый десяток лет, и химикатов становится все больше. А в будущем они будут просто рекой литься, как в Европе. И находиться в полях в момент обработки и в течение определенного срока после нее — от недели до месяца — опасно. По истечении этого срока опасности нет». Немного по-другому смотрит на проблему начальник управления сельского хозяйства района Алексей Чешко. «Безвредных для пчел химикатов не бывает, — объясняет он. — Но если поля обработаны, мы даже знак там ставим специальный, где скелет нарисован: не суйся, мол, опасно! Ни людям, ни животным, никому туда нельзя. Понимаете? Вот существует такая надпись «Не влезай — убьет!». Я влез — меня убило. Кто виноват? Я сам виноват. Так что если ты нарушил предупреждение об опасности, никто отвечать за это не будет». Впрочем, и тот, и другой на вопрос о том, так виноваты ли земледельцы в гибели пчел, отвечают одинаково: раз экспертиза наличия химикатов не показала, значит, и разговаривать не о чем.
Нелетная погода
Тем не менее выводы из прошлогоднего конфликта все же сделаны. «...Пчеловодам в целях предупреждения отравления пчел просьба принять срочные меры к изоляции и лишению вылета из ульев пчел на время химобработки» — такое объявление было напечатано уже этим летом в районной газете. Так сельхозпредприятие «Рассвет» уведомило пчеловодов о том, что «пастись» на полях опасно. Другое дело, что каким способом втолковать пчеле неразумной, чтобы не летала на ядовитые поля, никто не объясняет. На веревочку привязывать, что ли? «Аграрии пытаются обезопасить себя, и правильно делают, — комментирует глава Чесменского района Анатолий Шалагин. — А что им остается? Они работают по современным технологиям, им нужны химпрополка, удобрения, иначе бурьян выше крыши и паразиты все уничтожат! Вот Бобырь обрабатывал — и к нему все претензии. Я понимаю, пчеловоды понесли ущерб, им надо кого-то обвинить. Но надо жить и тем, и другим. Сначала химобработка — потом везите пчел. Сельскому хозяйству тоже нужны пчелы, но надо цивилизованно договариваться. Если написано в инструкции к препарату, что 30 дней он опасен, значит, всем надо это учитывать. В этом году, кстати, пчел в поля не вывозили — сказался негативный опыт. Да и лето влажное — достаточно медосбора и в окрестностях».
Мор без причины?
Словом, конфликт утих, не разрешившись по сути. Между тем загадочное массовое исчезновение медоносных насекомых занимает ученых Европы и Америки уже не первый год. Появился даже официальный термин: «синдром разрушения колоний», который обозначил гибель пчел как явление серьезное, тревожное и пока малопонятное. В течение последних 5 – 7 лет в разных странах наблюдается резкое сокращение популяции пчел, что угрожает экосистеме в целом. «Спасите пчел! Спасите сельское хозяйство!» — митингуют американцы. Темпераментные и упрямые французы добились того, что с 1999 г. после массового отравления инсектицидами (фипронилам и имидаклопридам) эти препараты в стране запрещены. «Забанены» и некоторые виды пестицидов в Германии и Италии, пересмотром правил их применения занимаются в Великобритании. В России же даже близко ничего похожего не разворачивается. Инциденты, подобные чесменскому, пока фиксируют, но в пазл складывать не спешат. Между тем их уже набралось достаточно. Читаем в новостях: «Сегодня стали известны результаты анализов Казанской токсикологической лаборатории, куда на прошлой неделе обратились пчеловоды из сел Армалы, Лекарево и Морты. В этих селах Елабужского района в результате обработки рапсовых полей пострадало более тысячи ульев летных пчел». Еще один пример: «Пчелиный мор зафиксирован в Кокпектинском районе Восточно-Казахстанской области. По словам пасечников, всему виной рьяная обработка полей ядохимикатами». На форумах и специализированных сайтах пчеловоды с тревогой обсуждают возможность перерастания пчелиной трагедии в общечеловеческую, цитируют пророческую фразу Эйнштейна о том, что «человечество погибнет через четыре года после гибели пчел», но и только. В смысле, что дальше их частных тревог дело не идет. И пока это, в сущности, закономерно: пчеловоды не представляют собой ни общественной, ни политической, ни экономической силы. За ними нет ни капиталов, ни какой другой корысти — одни гуманные ценности и любовь к меду. А за индустрией сельского хозяйства есть — и капиталы, и бизнес-интересы. Аграрии будут применять ядовитые удобрения, не тревожась о том, кто там и что опыляет вообще. Большинство из них не заинтересовано в изучении комплексного влияния этих удобрений на иммунитет и жизнестойкость маленькой пчелы. И это тоже закономерно — все же фермеры должны заниматься своим делом. Словом, задаться этой проблемой мог разве что Юрий Лужков, над пчелолюбием которого когда-то только ленивый не покуражился. Но у него теперь, по-видимому, другие жизненные планы.