Об ответственности за недобросовестное ведение переговоров

В свое время такие города России как Челябинск-65, Златоуст-36, Арзамас-16 вызывали у их нерезидентов настороженное любопытство. В первую очередь, такое отношение было связано со специфическими индексами в названии.

С 1 июня 2015 г. в Гражданском кодексе тоже появилось несколько «статей-двойников». И они тоже вызывают у юристов чувство настороженного любопытства.

Остановимся хотя бы на статье 434.1, предусматривающей ответственность за недобросовестное проведение переговоров. Принцип добросовестности, конечно, и ранее был закреплен в Гражданском кодексе (ст. 1).

Также были закреплены положения о заключении договора в обязательном порядке (ст. 445 ГК РФ), о предварительном договоре (ст. 429 ГК РФ), об ответственности за проведение переговоров при заключении отдельных видов договоров (розничная купля-продажа, поставка, подряд, договора банковского счета).

Развитие гражданского оборота продиктовало необходимость конкретизации уже существующих норм. Институт преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo) давно известен зарубежом и закреплен в Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА (ред. 2010 г.)

В России его, конечно, только пока предстоит апробировать. На данный момент вопросов имеется много…

Часть из них частично была затронута в Постановлении Пленума Верховного суда от 24.03.2014г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств".

В Постановлении, в частности, было указано, что

• к правоотношениям, связанным с причинением вреда недобросовестным ведением переговоров, применяются нормы главы 59 ГК РФ с исключениями, установленными ст. 434.1;

• само по себе прекращение переговоров без указания мотивов не свидетельствует о недобросовестности стороны;

• бремя доказывания недобросовестности стороны переговоров возлагается на истца;

• для того, чтобы определить размер убытков, подлежащих взысканию с недобросовестной стороны, необходимо поставить потерпевшего в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом.

Однако обстоятельства, указанные в законе в качестве оснований, по которым поведение контрагента может быть признано недобросовестным, весьма трудно доказать, многие из них носят оценочный характер.

Кроме того, не исключены злоупотребления со стороны «добросовестного контрагента», якобы утратившего возможность заключения договора с третьим лицом. Ему («добросовестному контрагенту»), как раз, не составит труда, сослаться на показания подставных лиц.

В ст. 434.1 содержится важная норма, в соответствии с которой стороны вправе заключить соглашение о порядке проведения переговоров. В нем они смогут, в частности, закрепить, какие действия контрагента следует считать недобросовестными.

Представляется, что институт culpa in contrahendo может получить свое развитие именно через документальное оформление любых действий, совершаемых сторонами. Например, путем составления протокола. В таком случае добросовестный контрагент сможет не только обеспечить себе надежную доказательственную базу, но и предотвратить возможные злоупотребления другой стороны.