В беседе с главным редактором «Курса дела» Андреем Попковым бывший координатор челябинской оппозиции рассказал о своем внезапном переезде, о деятельности политических оппонентов российской власти и о планах на жизнь. Максим сразу объяснил, что находится в вынужденной эмиграции в США. Фактически это было бегством.
— Максим, когда ты бы депутатом Калининского района Челябинска, ходили слухи о твоем сотрудничестве с властью, с единороссами? Наши общие друзья говорили, что Макса не узнать. Или ты уже знал, что вот-вот соберешь чемоданы?
— Разложим тогда все по полочкам. С «Единой Россией» я не сотрудничал. Возможно, были какие-то проекты хорошие, которые я поддерживал как депутат. Возможно, речь идет о моем взаимодействии по поводу парка в Калининском районе. Я всецело за этот парк. Изначально это был хороший план. Если это было как-то связано с «Единой Россией», меня это волновало в меньшей степени. Я поддержал проект парка. Хотя была группа возмущенных местных жителей, которые выступили против. Люди привыкли выгуливать собак в этом месте. Их мнение должно, конечно, учитываться, но не должно ставиться во главу общественных интересов.
— И все же была с твоей стороны попытка уладить отношения с силовиками? Вразрез с интересами оппозиционной группы депутатов.
— Решения центра «Э» не подчинены региональным властям. Решения Следственного комитета приходят из Москвы. Им местные власти не указ, вплоть до губернатора. Вопросы силовиков ко мне по поводу работы в штабе оппозиции, в «Открытой России» (была признана в России нежелательной организацией, позднее прекратила работу в России — авт) — отдельная тема.
Некоторые наши оппозиционеры пришли к таким выводам в отношении меня, потому что я исходил из интересов местных жителей, а не из политических интересов. Даже в недостроенном парке гуляет много народу: дети, старики. Когда там была просто лесополоса, гуляло четыре собачника. И они заявляли, что это их лес.
— Ты не такой длительный срок руководил штабом оппозиции в Челябинске. Люди, руководившие этим же штабом дольше тебя, остаются тем не менее в России. Вдруг ты и чуть раньше Артем Яунбаев уезжаете в США.
— Алексей Мезяев исполнял обязанности руководителя не так давно. Он тоже уехал. Артем уехал. Я уехал в США. Часть ребят выбрала Европу, кто-то уехал в Грузию. Меня тоже, кстати, туда звали. Но я выбрал для себя США.
— Работа в какой организации повредила тебе больше?
— У эшников нет разделения, это все в сумме сказалось. У них есть полное досье на каждого из челябинских оппозиционеров. Когда следователь в Следственном комитете задавал вопросы о личной жизни, я сослался на 51 статью Конституции. Тогда он сказал, что просто позвонит в отдел «Э» и все про меня узнает.
— Найдутся те, кто будет искать причины твоего переезда в том, что декларирует власть. Что денежки в карман оппозиции, мол, приходили из США.
— На самом деле у меня просто есть друзья в США. Они сказали, что помогут встать на ноги. Никакой связи с властями США у меня нет. Все просто — надо где-то работать и зарабатывать.
— И чем ты планируешь заниматься в Штатах, если не секрет? В Челябинске у тебя был свой бизнес. Твой уровень жизни сейчас не упадет?
— Уверен, что уровень жизни мой не упадет. Я электрик по образованию. Работать руками умею. А в США можно работать руками, и не зная глубоко язык. За это платят неплохие деньги. Так что работа здесь для меня — не проблема, чтобы содержать семью из четырех человек на приличном уровне по российским меркам.
— Не жалеешь, что раньше работал в офисе, а теперь работа будет другая, другой социальный уровень?
— Не понимаю, чем так важен социальный уровень. Никогда этого не понимал в российской ментальности. Если ты хорошо умеешь что-то делать, в США это будет цениться работодателем. Неважно, о каком виде деятельности речь. Для меня не было проблемы — встать из кресла и пойти работать руками. Важнее то, как я делаю эту работу. Хоть продажа техники, хоть работа электриком, хоть изготовление пиццы. Я в свои 38 лет много что успел попробовать: работал на стройке, на железной дороге. Потом была торговля, предпринимательство. Открыл пиццерию.
— Какие-то якоря остались у тебя на родине? Жилье, имущество, бизнес.
— Жилье осталось. Самое главное — остались родители. Видеосвязь позволяет нам общаться почти бесплатно. Бизнес передал товарищу.
— Не было проблем с пересечением границы?
— Я не знаю, сопровождали ли меня до борта самолета. Не обращаю внимания на слежку. Но на таможне в Москве меня единственного задержали и долго что-то выясняли. Вылет самолета задержали аж на 1,5 часа. Но потом все же дали добро на вылет.
— Была мысль в голове, что тебя не выпустят?
— Конечно. Особенно с учетом известного случая с моим коллегой. Но все обошлось.
— Многие уехали. Оппозиции в России больше нет?
— Оппозиция не может закончиться. Недовольство в народе будет копиться. И если запрещают нормальную оппозиционную деятельность, это выплеснется во что-то радикальное по всей стране. Либо в конечном итоге будет диктатура типа Северной Кореи и очередной «железный занавес». Беларусь в этой ситуации становится тренировочной базой для властей и силовиков России.
Прошедшие выборы показали, что оппозиция бессильна. Как ты ни пытайся мирным путем произвести изменения во власти, ничего не получится. Учитывая, как штампуют законы в России и как работают суды. Нет же независимых судов. Был бы независимый суд, можно было бы решить вопрос в суде. Но все подчинено одному человеку.
— Ты покинул пределы России. На одном из роликов я увидел, что еще в конце сентября ты стоишь и митингуешь против власти. С твоим переездом за границу политика для тебя окончена? Ты теперь просто американский электрик?
— Меня с Россией многое связывает. Я по-прежнему хочу, чтобы Россия стала прекрасной, демократической страной, с развитыми социальными институтами.